[Элис12]

Этот текст приснился мне еще в марте. Я давно придерживаюсь позиции- если тебе захотелось поработать, сядь и подожди, пока это желание пройдет. Так и с текстами, вернее эта позиция относится лишь к текстам. Но , блин, этот рассказа уже съел мою мозг и залез в душу. Что бы я не делала, нечто в глубине моего сознания шепчет: А как там Сашка? А Мишка? А почему они расстались? Ты думаешь у них есть будущее?
Я все еще уже не пишу, и не писала никогда, но черти эти полосатые хотят на бумагу. Придется исполнять.
Название: Аве Цезарь
Слэш
В процессе
Рейтинг низкий

Без убийства он не может
Удержатся на маршруте.
А в тоске, на смертном ложе,
Ты мечтал о Марке Бруте?!

Да, мечтал, а вышел кукиш
Эпитафией на прах мой.
Милосердия не купишь,
Не измеришь тетрадрахмой. (с)

Сашка поправлял на Илюшке ботиночки, крепко зашнурованных коньков, когда мимо них прошла команда, красиво одетых в пахнущую мылом и порошком форму, хоккеистов. Илюшка аж рот открыл. Сашка вздохнул и еще сильнее дернул шнурки.
Хоккеисты прошли мимо ребят к своим теплым раздевалкам, ходу снимая шлемы и весело переругиваясь. Не зло. Как бы подначивая друг друга; разу видно, это одна команда. Один за всех и все за одного. И Сашка увидел его, даже не увидел, почувствовал. Потому что шлем игрок снял уже почти у входа в раздевалку, а сердце екнуло именно, когда этот высокий парень проходил мимо. И оно, сердце его не обмануло, это был именно он - Мишка Воронцов.
Илюшка захныкал, привлекая к себе внимания отца, который так и застыл стоя на коленях перед заснеженной лавочкой, и глядя на очень повзрослевшего, похорошевшего Михаила. Тот стянул шлем, тряхнул головой. Красив, черт эдакий, и знает об этом. Из раздевалки выпорхнула тоненькая «феечка» в коротенькой, стильной шубке, и, несмотря на мороз, повисла на нем. Миша мягко, почти нежно обнял девушку, она хихикнула, показывая пальцем на коньки, тот пожал плечами, и все они ввалились в раздевалку. И только тогда до Сашки дошло, Михаил его не узнал.
- Папа! - дернул Илюшка за рукав его куртки, и Сашка улыбнулся через силу, просто кривая ухмылка, но Илюшка не виноват, ни в чем в отличие от него. Он взял сынишку за руку и отвел к катку. Илья, перебирая ногами, стал двигаться от бортика к бортику, больше бегая по катку, чем катаясь. А Сашка поправив свою старую заношенную куртку следил за ним, но в тоже время каждую минуту оборачиваясь на дверь раздевалки, где сейчас переодевалась местная любительская команда «Спарта», конечно, ее нападающий Михаил Воронцов.
Сколько они не виделись лет шесть? Семь?
- Папа! Смотри! – крикнул Илюшка. Споткнувшись об выбоину, ребенок чуть не пролетел весь каток. Хорошо что наученный пятилетним отцовством, Сашка и ночью во сне мог поймать сына , за шиворот выловил своего гиперактивного ребенка.
Жизнь- это не картинка-паззл. Сашка поставил сына на лед и тот . хохоча побежал к другому бортика:
- Папа! Я умею, папа!
Сашка на секунду выпал из реальности.
- Я могу, Сашка, я могу! И я буду первым! – Мишка тогда еще тощий, состоящий кажется из одних костей, локтей и ключиц, с вечным, как бы его не стригли, хохолком на голове, кричал, брызгал слюной и махал новенькой клюшкой перед носом Сашки.
- Что собираешься стать первым пидорасом в команде? - с издевкой осадил его Сашка.
- Ну почему первым? Там таких как я, поверь, не мало. Лично я за мылом иногда нагнуться боюсь, - заржал Мишка, как лошадь Пржевальского.
- А ты случаем тюрьму …
- Папааааааааааааа! - Сашка стряхнул с себя наваждение, что было то прошло и какие бы эмоции его сейчас не мучали, главное, вернее единственно верное, лежит на середине катка и орет. - Пааапаа!
- Илья! - побежал в своих осенних ботинках по льду Сашка на встречу сыну.
- За ребятёнком надо смотреть, а не на девок, - какая-то старушка укоризненно крикнула ему в спину. – Дома своей мало, а он тут…
Сашка поднял орущего сына, не обращая ни на кого внимания. У них своя жизнь, у него своя - без Мишки и это его правильный и осознанный выбор.
- Чем ударился? - Илья всхлипнул, Сашка стал дергать сына за руки и ноги, проверяя повреждения. – Головой?
Сашка попытался определить разного ли размера зрачки сына, читал где-то, что при сотрясении головного мозга один зрачок становится больше другого.
- Нет,- Илюшка вывернулся из объятий отца. -Ты на меня не смотрел. А я… Я…- и опять залился слезами. Боже, когда это маленькое чудовище вырастит. А? И с ним можно будет поговорить по-мужски, без соплей, слез и детского эгоизма.
Сашка вздохнул.
- Сын, я смотрю, не надо так привлекать мое внимание. Правда. Я тебя люблю.
- И я тебя,- Илюшка уткнулся в куртку отца сопливым носиком. - Прости, я больше так не буду.
- Будешь,- вздохнул Сашка. – Прощаю, давай дуй дальше, а то я уже замерзаю.
- А ты без шапки. Вот бабушка говорит, заболеешь менингитом, и будешь без птички в дупле, - строго сказал Илюшка, старательно копируя интонацию Марии Федоровны, мамы Сашки и соответственно бабушки Илюшки, даже бровки домиком от усердия сделал.